Доктор филологических наук, профессор Е.А. Акелькина – выпускница Омского государственного педагогического университета – написала биографический очерк о преподавателе филологического факультета М.В. Яковлевой.
«С тропы своей ни в чем не соступая,
Не отступая – быть самим собой.
Так со своей управиться судьбой,
Чтоб в ней себя нашла судьба любая <…>»
А.Т. Твардовский
Маргарита Владимировна Яковлева (Мурзаева) родилась в Омске 21 июня 1930 года. Отец ее – ветеринарный врач из Казани, мама – врач инфекционист. Семья мамы переехала в Сибирь из подмосковного города Ногинска с ткацкими фабриками сразу после революции (в 1919 году). В семье Мурзаевых было четверо детей (три сестры и брат). Семья была дружная. Рита была старшей.
Маргарита Владимировна Яковлева
Когда ребенку было восемь месяцев Риту украли. Нянька, девочка лет 15-ти из деревни, когда родители были на работе, собрала вечером одежду, ценные вещи, завязала в узел, взяла младенца и пошла на вокзал. По дороге оставила девочку на могильной плите Казачьего кладбища, был март. Утром работница, шедшая на фабрику обнаружила ребенка, ползущего по кладбищу. Взяла себе, через два дня родители нашли плачущую девочку. По преданию похищение, потеря, отдача ребенка через окно чужим людям меняет судьбу к лучшему, избавляет от болезней, помогает проявиться таланту.
Рите Мурзаевой жизнь сулила непростую и интересную судьбу со многими резкими переломами и переменами, с потерями и свершениями.
О детстве Маргарита Владимировна вспоминала: «Я часто убегала из дома. Собирала в сумку чайник, чашки и убегала, меня возвращали. Родители со мной намучались». Вначале семья меняла квартиры (ул. Красный путь, Чапаева), но в 1936 году Мурзаевы поселились в Старом переулке, 3. В доме этом до революции размещалась гостиница и самая большая угловая квартира на первом этаже (где жил раньше хозяин гостиницы) почти на сорок лет стала местом обитания семьи.
Дом этот много определил в судьбе Риты, его еще называли «театральным» домом. В годы войны многие актеры театра Вахтангова жили здесь и детям – школьникам часто доставались контрамарки, и увлечение театром прошло через всю их жизнь.
Этот прекрасный старый дом помнят все друзья и ученики Маргариты Владимировны. Окно ее узкой, заставленной книгами комнаты, открывалось прямо в Газетный переулок. Самые лучшие минуты нашей жизни связаны с ним. Помню: солнце, дождь, стук капель, стихи, долгие разговоры, которых нет нужней, прекрасные глаза нашей «Маргариты» и ощущение счастья и восторга, переполняющее нас. Как часто мы провожали ее от института до дома и всегда нам хотелось, чтобы дорога эта была длиннее… А разговоры на пороге: мы кружим, возвращаемся и сколько еще нужно спросить, услышать. Спасибо этому дому! Он стоит и сейчас, но кажется из него ушла душа…
Началась война, семья, как и все, жила трудно. По воспоминаниям тети (Веры Сергеевны) и почти сверстницы, однажды ее и Риту родители отправили в пригородную деревню перегнать купленную корову, две девочки шли домой два дня, устали, но корову доставили…
Рита и ее сестры и брат учились в школе №19. В старших классах Рита много болела, почти целый год лежала дома и читала, это определило ее судьбу и выбор филологического факультета. Сама она называла очень важной для своей жизни книгу Ромена Роллана «Очарованная душа». И книги, и театр, и послевоенное кино («о человеческих чувствах») – кинофильм «Мост Ватерлоо», – все это выстроило первоочередной интерес к проблеме личности.
Закончив школу, Маргарита Владимировна поехала в Ленинград и поступила на филологический факультет. Вместе с ней ехал поступать на философский факультет ее сосед по дому Михаил Михайлович Малоствов, впоследствии известный философ, диссидент, узник ГУЛАГа. Эта дружба и общение с ним очень много значили для Маргариты Владимировны.
Время ее учебы (конец сороковых – начало пятидесятых) в ЛГУ, было самое глухое и беспросветное в истории университета. Только что были арестованы, изгнаны из ВУЗа после компании борьбы с космополитами лучшие ученые, среди преподавателей почти не осталось ярких личностей, крупных ученых. Маргарита Владимировна с благодарностью вспоминала одно имя – Бориса Ивановича Бурсова, довольно традиционного литературоведа, занятого проблемами истории критики и писательской индивидуальности и творчества А.М. Горького. Уважительно-хвалебные отзывы М.В. Яковлевой о своем учителе, пожалуй, единственный случай преувеличенного значения весьма скромного ученого.
Закончив университет, Маргарита Владимировна вышла замуж за инженера из Кронштадта – Яковлева и вернулась домой в Омск. Преподавала в школе, потом в пединституте. Стала мамой: у нее родились сын и дочь.
Дипломную работу М.В. Яковлева защитила по позднему творчеству А.М. Горького. Кафедрой литературы в Омском пединституте заведовал писатель, литературный критик, литературовед Ефим Исаакович Беленький. Почти одновременно с М.В. Яковлевой на кафедру пришла работать выпускница ЛГУ Ирина Владимировна Столярова, лучший сегодня исследователь творчества Н.С. Лескова. Они стали подругами. Состав кафедры был разновозрастной, было много ярких самобытных личностей. Работать было интересно. Маргарита Владимировна быстро стала любимым преподавателем и научным руководителем многих студентов.
Это «оттепельное» время отмечено взлетом интереса к теории литературы, этот важнейший, сложный курс и читала М.В. Яковлева. Читала страстно, увлеченно, с уверенностью, что от приоритета теории зависит судьба современного общества. Одновременно с ней работали на кафедре литературы вернувшийся из лагерей доцент Жмакин, Дубровин, молодые преподаватели В.М. Физиков, С.Н. Поварцов, Э.Г. Шик и другие. Первые годы работы Маргарита Владимировна застала историко-филологический факультет, потом эти специальности разделили. Но интерес к философии, истории, эстетике органично присутствовал во всех ее курсах и статьях. Это был «золотой век» советского оттепельного литературоведения. И проводником самых гуманных, актуальных его тенденций естественно стала М.В. Яковлева.
Несколько лет в 1960-е Маргарита Владимировна будет директором сельской школы в далеком северном районе, там она создаст уникальный коллектив единомышленников и через много лет после ее возвращения в Омск ее выпускники будут с благодарностью и удивлением вспоминать своего необычного директора и уникального учителя литературы. В последний год своей работы в школе М.В. Яковлева возьмет в свою семью в сущности брошенного матерью пятилетнего мальчика Ваню Печенова, станет его опекуном, воспитает его, поможет закончить филологический факультет. Да и собственные дети выросли: сын Алексей стал врачом, дочь – художником-керамистом. Несмотря на непростой быт тех лет в доме М.В. Яковлевой и ее родителей подолгу жили ее ученики, родственники или просто люди, которым она помогала. Думается, таких «опекаемых», «спасаемых» Маргаритой Владимировной было очень много.
Перед нами судьба этого человека раскрывается как неустанное служение людям, чрезвычайно органичное подвижничество учителя и ученого. В первую половину жизни Маргарита Владимировна отличалась резкой принципиальностью, бескомпромиссностью, известной прямолинейностью. Напомню широко известную в Омске историю защиты ею на бюро обкома КПСС опального писателя – очеркиста П.Н. Ребрина, высокую оценку ею ранних стихов омского поэта Николая Кузнецова. Маргарита Владимировна радовалась и помогала всему яркому, самобытному, талантливому.
В 1960-е – 1970-е годы постепенно определился круг научных интересов М.В. Яковлевой: эпос как род литературы, своеобразие эпического сознания русских писателей, эпическое слово, поэтика эпического. Научная судьба литературоведа-теоретика непросто складывалась в педагогическом ВУЗе Омска, вызывал признание педагогический дар и бескорыстное служение учителя, соединявшего новейшие тенденции современной науки о литературе и практику вузовского преподавания. В те советские годы было много конъюнктурных тем: кто-то писал диссертации о революционерах-демократах, кто-то выбирал модные темы о «возвращенных» (разрешенных) авторах. Маргарита Владимировна выбрала самый трудный путь – защиту диссертации по теории литературы можно было осуществить только в официозной Москве, а она как ученый была связана с ленинградской академической традицией. Прикрепившись как соискатель и сдав кандидатские экзамены в Герценовском пединституте, М.В. Яковлева готовилась к защите. Однако очень высокий теоретический уровень диссертации по истории русской литературы, концентрация собственных идей, инновационных концепций при неразработанности актуальной категории эпического оказалось препятствием при обсуждении кандидатской Яковлевой М.В. Выходить на защиту она не стала и многие годы была уверена, что до защиты доходят только карьеристы. Ситуация довольно типичная в годы застоя… Вместо диссертации М.В. Яковлева написала книгу об эпосе, на основе блестящего спецкурса, который она много лет читала студентам пединститута. Прекрасные теоретические лекции (например: «об эпической поэзии в «Эстетике» Гегеля) чередовались с уникальными образцами целостного анализа «Ветхого Завета», «Илиады», «Махабхараты» и т.д. Книга эта так и осталась неизданной. В свое время лучшие литературоведы-теоретики М.М. Гершман, С.Г. Бочаров высоко оценили эту ее работу, но после многочисленных попыток издать ее рукопись затерялась…
Почти все опубликованные статьи Маргариты Владимировны выходили в других городах (Ленинграде, Томске, Донецке, Старой Руссе), в Омске не было издано ни одной ее работы. Только в год ее семидесятилетия Центр Достоевского при ОмГУ издал посвященный ей сборник «Ф.М. Достоевский и душа Омска» (Омск, 2001), где кроме перепечаток была опубликована ее новая работа «Два письма Ф.М. Достоевского из Омска». И на кафедре и в городе у М.В. Яковлевой было много противников, но и много единомышленников, учеников.
В годы застоя М.В. Яковлева часто бывала на различных научных конференциях, вела полемику, запоминалась слушателям яркими, глубокими выступлениями. Многие ждали ее докладов, многих они раздражали.
Когда в начале 1990-х после почти десятилетнего перерыва она приехала на Достоевские чтения в Старой Руссе ленинградские литературоведы знали ее работы о Пушкине, Чехове, была даже своеобразная «мода» на ее работы, как что-то редкостное и труднодоступное.
Помню академик Г.М. Фридлендер спросил меня по дороге на какую-то экскурсию: «Кто такая Яковлева из Омска, о которой так много говорят?» По гамбургскому счету оценка ее работы была высока, а другого она не признавала.
В конце 1970-х Маргарита Владимировна тяжело заболела и не доработав до пенсионного возраста вышла на пенсию по инвалидности. С этим периодом совпала ее поездка в Абалакский монастырь в Тобольске, где она проходила послушание, а потом, овдовев, приняла пострижение в монахини. Последние тридцать лет ее жизни Маргарита Владимировна была активным и деятельным проводником православия. Она выступала с лекциями, вела занятия с учителями, преподавала в воскресной школе, одно время была чем-то вроде советника или ученого секретаря при архиепископе Феодосии, но очень быстро она отошла от Московской патриархии. Много сил и времени Маргарита Владимировна посвящала внешнему и внутреннему строительству храма Всех Святых (русской православной церкви за границей), монашескому служению. Маргарита Владимировна очень изменилась, она стала терпимее, толерантнее (правда, не в религиозных вопросах). Объединение церквей она приняла и в последние годы посещала другой храм, отвергая тот, строительству которого посвятила много лет…
В последние десять лет Маргарита Владимировна попыталась довольно органично соединить православие и литературоведение. Она стояла у истоков Центра Достоевского при ОмГУ, участвовала в наших конференциях, семинарах, вечерах (например, «Вечер памяти П.Н. Ребрина»), направляла деятельность литературоведческой секции, передала в дар Центру свою библиотеку. Последняя дипломная работа ее крестницы о книге Л.Н. Мартынова «Воздушные фрегаты», которой она фактически руководила, доставила ей много интересных впечатлений: она заново переживала литературный образ родного города, направляя анализ универсального художественного слова писателя.
Маргарита Владимировна ушла из жизни на 79-м году (6 февраля 2009 года), для всех знавших ее уход – огромная утрата. Она задала всем своим ученикам чрезвычайно высокую планку в науке, в жизни духа, в любой работе. Хватило бы нам сил не снижать ее.
